Опубликовано: Груша А. И. Почему Франциск Скорина решил стать просветителем? // Современные проблемы книжной культуры: основные тенденции и перспективы развития: материалы V Международного научного семинара (Минск, 19-20 апреля 2016 г.). – Минск: Центральная научная библиотека НАН Беларуси; Москва: ФГБУ науки Научный и издательский центр «Наука» РАН, 2016. – С. 74-78.
В предисловии к Деяниям святых Апостолов (1525 г.) Скорина пишет об евангелисте Луке («Луке Антиохийском»). Он, со слов Скорины, был в лекарских науках доктором – лекарем телесным. Со временем, осознав, что все телесные вещи суетны и преходящи, он возжелал стал лекарем душ человеческих, созданных по образу и подобию Божьему. Он понял, что человек жив не только хлебом и лекарством, но более словом, исходящим из Божьих уст – словом, с помощью которого утвердились небеса, была основана земля, утверждены пределы вод, созданы все видимые и невидимые преходящие вещи.
Процитируем интересующий нас фрагмент полностью. «Великий Лука Анътиохийский, в лекарских науках доктор (тут и далее выделено нами. – А. Г.) превнавченый и евангелист Исус Христов предивный, товариш славного всех народов учителя и апостола господьня Павла, он же, будучи лекарем телесным досконалым, видяй вси речи телесныи, иже суть суетны и минущи, возжеле быти лекарем душ наших, еже на образ и на подобенство превечного Бога створеных. Знал убо, иже не толико жив ест человек хлебом или лекарством, но боле[е] всяким словом, еже походить из уст божиих, которым же небеса утвердишеся, земля основана бысть, водам пределы положены суть и вси видимые и невидимые речи сотворены быша, еже мимо идуть. Слово толико само господьне пребываеть во вся веки»[1].
Данный фрагмент неоднократно привлекал внимание исследователей. Так, например, С. А. Подокшин, коментируя его, отметил, что в Луке Скорину привлекало сходство судьбы (Скорина предпочёл профессии врача миссию просветителя и морального проповедника, посветив себя служению народа), свою деятельность Скорина считал сродни апостольской[2]. Но данный фрагмент может пролить свет на мотивы, подвигшие Скорину к занятиям по переводу книг Библии и их распространению. Сведения об этих мотивах имеют самостоятельную ценность в связи со значимостью личности и деятельности Скорины. Но эти сведения обладают и ещё одной ценностью: они могут указать и на другие факты, касающиеся творчества этого белорусского просветителя.
Очевидна параллель в образах евангелиста Луки и Скорины. Оба – доктора в лекарских науках, оба, будучи медиками, обратились к прославлению Божьего слова, оба литератора, обоих объединяют склонность к высокому слогу и обстоятельному повествованию. Скорина выделяет Луку по этим качествам писателя среди иных евангелистов[3]. «Про то, – пишет Скорина, – святый Лука писал ест о слове Божием навышщей, наистей и нарядней нежели иные…»[4].
Скорина уподобляет себя одному из апостолов. Подобное уподобление – топос, характерный для житий святых – просветителей народов. Но Скорина писал в ином жанре, более того, данное уподобление в его «Апостоле» было скрытым (в этом издании Скорина не указывает прямо, что он повторил жизненный путь Луки, не называет себя доктором в лекарских науках).
Выскажем мнение, что Скорина, моделируя образ Луки и сообщая о его выборе, отразил мотив собственного выбора – заняться переводом книг Библии и их изданием. Понимая, что данное мнение является лишь предположением, которое в одинаковой мере трудно как доказать, так и опровергнуть, всё же постараемся его усилить.
Прежде всего выясним, была ли в творчестве Скорины в принципе возможна параллель между персоной автора – Скориной, деятельность которого ещё не получила высокой общественной и церковной оценки и не закрепилась в высоком духовном статусе, с одной стороны, и святым, евангелистом, апостолом, сподвижником апостола Павла – «великим» Лукой, с другой. На наш взгляд, такая параллель была возможна. Скорина не создаёт непреодолимой дистанции между собой как писателем и переводчиком Библии и великими деятеля прошлого. Образ Луки, также как и многие иные образы, созданные Скориной, историчны[5]. Например, текст Скорины, в котором он говорит о Луке, не заостряет внимания на святости Луки. Согласно этому тексту, решение Луки стать лекарем душ человеческих не было связано с действием провидения. Лука не предстаёт обладателем мистического сверхъестественного дара. Он сделал самостоятельный выбор – по призванию (подобно новоевропейцу). Скорина, признавая историчность его персонажей, наделял себя самого потенциалом великого подвижника.
В пользу того, что Скорина, конструируя образ Луки и сообщая о его выборе, выразил собственный мотив выбора деятельности, свидетельствует следующее. Введение параллели между Лукой и Скориной служило способом самопрезентации Скорины. Ей просветитель в своей деятельности придавал большое значение. Скорина применял разные способы презентации своей персоны: настойчиво сообщая о себе как о переводчике и издателе книг Библии, демонстрируя при этом свои разнообразные высокие, престижные и авторитетные статусы: «ученый муж», «в лекарстве доктор», «в лекарских науках доктор», «в навуках вызволеных и в лекарстве доктор», «в лекарстве и в науках доктор», «в науках и в лекарстве учитель», «избранный муж»[6]; помещая свои портрет и символику на страницах книг Священного писания; представляя себя как последователя великих подвижников[7]. шифруя своё имя в акростихах. Самопрезентация Скорины при помощи указанных способов не была спонтанной, субъективной, основанной на искажённой и завышенной самооценке. Она имела определённое основание. Этим основанием служило приобщение к Божьему слову.
Самопрезентация Скорины была адресована не только его современникам, но и потомкам. Просветитель видел цель своей деятельности и в том, чтобы оставить память о своём имени и деле[8]. Данная цель также достигалась при условии приобщения к Божьему слову. Божье слово – вечно (Скорина цитирует апостола Петра: «Слово толико само господьне пребываеть во вся веки»[9]; 1 Петра 1:25). Приобщение к этому слову обеспечивает вечность и имени приобщившегося к нему. Способом данного приобщения являлась и дело по переводу книг Библии. Это убеждение он прямо выразил в предисловии к книге Иисуса Сирахова, прославив его за дело по переводу книги своего деда: «И возревновал ест тому, дабы оставил теже и по собе паметь, яко и предкове его оставили суть, дабы паметь его не загинула вовеки… И сего ради преложил ест книгу сию из еврейскаго языка на греческый и назвал ест ея Панаретос…»[10]. Самопрезентация имела одно условие – образ презентуемого должен быть правдивым.
Обратим внимание на один момент. Самопрезентация Скорины посредством введения паралелли между собой и евангелистом Лукой была неявной. Ведь в «Апостоле» Скорина выступает просто как доктор и один раз как «доктор в науках вызволенных»[11]. Как мы полагаем, по замыслу Скорины данная параллель должна была открыться для читателя всех изданий просветителя – пражских изданий и «Малой подорожной книжки», где он пишет о себе как о докторе в лекарских науках. Открытие данной параллели читателем должно было завершить формирование у него впечатления и мнения о значимости вклада Скорины в деле служения Богу и значимости самой личности Скорины как переводчика и издателя.
Если наше мнение о том, что Ф. Скорина сознательно ввёл параллель между собой и евангелистом Лукой, является верным, то можно высказать ещё одно предположение, касающееся времени, жизненного и творческого этапа, когда у Скорины появился замысел заняться данным переводом. Он возник после 1512 г., когда он получил в Падуанском университете степень доктора в лекарских науках. Данному замыслу предшествовали интеллектуальные и духовные поиски, которые стимулировались его обучением в Краковском университете, продолжением образования, штудированием литературы, общением с интеллектуалами. Но жизненный и творческий этапы Скорины – до получения им степени доктора в лекарских науках, являлся переломным для просветителя. Они сформировали те религиозные и социальные ценности Скорины, которые определили его творческие цели и замыслы, мобилизировали его силы для осуществления гранидиозных планов, позволили реализовать жизненные стратегии, связанные с сохранением памяти о его личности и творчестве.
________________
1. Францыск Скарына. Творы. Прадмовы, сказанні, пасляслоўі, акафісты, пасхалія / АН БССР, Інстытут літаратуры імя Я. Купалы; уступны артыкул, падрыхтоўка тэкстаў, каментарыі, слоўнік А. Ф. Коршунава, паказальнікі А. Ф. Коршунава, В. А. Чамярыцкага; рэд.: В. А. Чамярыцкі. – Мінск: Навука і тэхніка, 1990. – С. 103.
2. Подокшин С. А. Франциск Скорина. – Москва: Мысль, 1981. – С. 95-96.
3. Конан У. М. Эстэтычныя і этычныя погляды Францыска Скарыны // Скарына і яго эпоха / АН БССР, Ін-т літаратуры імя Я. Купалы. – Мінск: Навука і тэхніка, 1990. – С. 330.
4. Францыск Скарына. Творы. Прадмовы, сказанні, пасляслоўі, акафісты, пасхалія. – С. 103; Подокшин С. А. Франциск Скорина. – С. 136-137.
5. Алексютовіч М. А. Скарына. Яго дзейнасць і светапогляд / Ін-т філасофіі АН БССР. – Мінск: Выдавецтва АН БССР, 1958. – С. 89–90.
6. Францыск Скарына. Творы. Прадмовы, сказанні, пасляслоўі, акафісты, пасхалія. – С. 19, 23, 25, 27.
7. Груша А. Франциск Скорина: Достоинство писателя // Берковские чтения – 2015. Книжная культура в контексте международных контактов: Материалы III Международной научной конференции (Минск, 26–27 мая 2015 г.) / Сост.: Л. А. Авгуль, Д. Н. Бакун. – Минск: ЦНБ НАН Беларуси; М.: ФГБУН НИЦ «Наука» РАН, 2015 (далее – Груша, А. Франциск Скорина: Достоинство писателя). – С. 133-134.
8. Груша А. Франциск Скорина: Достоинство писателя. – С. 133.
9. Францыск Скарына. Творы. Прадмовы, сказанні, пасляслоўі, акафісты, пасхалія. – С. 103.
10. Францыск Скарына. Творы. Прадмовы, сказанні, пасляслоўі, акафісты, пасхалія. – С. 24.
11. Францыск Скарына. Творы. Прадмовы, сказанні, пасляслоўі, акафісты, пасхалія. – С. 107.