В 2017 году исполнилось 500 лет с начала книгоиздательской деятельности Франциска Скорины. В Беларуси этот год стал, пожалуй, самым «активным» в формировании мифа «Франциск Скорина». Количество всевозможных торжественных мероприятий и поток книжной продукции, научных и не очень публикаций, освещение в средствах массовой информации – всё это было поистине впечатляющим. В результате, Франциск Скорина, из без того занимавший в Беларуси первые строчки в рейтингах популярности, превратился у нас в своего рода «сакральное» клише коллективной памяти.
В то же время, с научной точки зрения, следует признать, что ни оценка его деятельности, ни его жизненный путь, ни его личность не являются однозначными. От зари скориноведения в XIX веке, когда П. В. Владимиров написал свою первопроходческую монографию, исследователи прошли значительный путь в изучении его наследия, однако Франциск Скорина как исторический персонаж по-прежнему остаётся недостижимым, вызывающим множество гипотез и споров. По-прежнему малоизвестны его биография и жизненное окружение, по-прежнему остаются острыми и политизируются проблемы интерпретации языка его изданий, его «национальная» принадлежность и вероисповедание, и по-прежнему, и даже больше, является наэлектризованным пространство вокруг него.
При всей своей «официализации» в Беларуси, образ Скорины весьма рискует оказаться уплощённым. Его невозможно рассматривать в редуцированном виде, лишь в ракурсе его «белорусскости». Франциск Скорина имеет множество ипостасей: полочанин, гражданин Великого княжества Литовского, руский / русин / рутен, или тот, каким его ощущают в Беларуси – белорус … А кроме того, интеллектуал эпохи Ренессанса, доктор, медик, книгоиздатель, европеец, житель Праги, королевский садовник-дизайнер, ботаник, верующий христианин, просветитель «людей посполитых»…
Грани образа Скорины меняются в зависимости от выбранного ракурса, от контекста, в котором он рассматривается, от критериев оценки и т.д. Это, вкупе с новыми возможностями, технологиями, мобильностью, цифровым обменом, позволяет скориноведению обрести «второе дыхание», раскрывать новые факты, уточнять и (ре)интерпретировать источники, считавшиеся классическими.